Ом.
На ночные смены ребят из дома я сбежала. Теперь хочется приготовить им что-нибудь вкусное, оставить добрую записку и продолжить шляния по гостям.
Мне нельзя прорастать в людей. Даже в побратимов.
--
В лесочке под Железнодорожным много сухих сосен. Лес заваливает большие дороги, превращает их в водные. Зато у озера чисто. Ко мне пристает собака, я играю с ней. Потом захожу в воду до колена. Она холодная и чистая. Мы идем к сильному камню (как его сюда принесло), по-прежнему босиком я захожу в отбойник. Там много берез тянется к одной точке. Мы возвращаемся к озеру, обходим его кругом. Сидим на бревенчатом пирсе, болтаем о жизни и ногами. И - выбираемся обратно в город.
На мосту через железную дорогу я понимаю, наскольно мой младший побратим счастливый. Его ни разу не били в открытую душу. (В отличие от). Меня тоже не били, только топтали грязными ногами или рассаживались как дома. Это не страшно. Ещё я прорастала открытой душой в открытую душу, и от этого тоже часто бывало больно.
Мой побратим немного волшебник. Он ювелир. Я смотрела, как он раскатывает слиток серебра, как выпиливает заготовки. А потом - как плавит и льет серебро. Как же сильно стучало тогда его сердце!
..приключение-то началось гораздо раньше. Когда к нему в дом нам троим пришлось входить через окно.
Мне нельзя прорастать в людей. Даже в побратимов.
--
В лесочке под Железнодорожным много сухих сосен. Лес заваливает большие дороги, превращает их в водные. Зато у озера чисто. Ко мне пристает собака, я играю с ней. Потом захожу в воду до колена. Она холодная и чистая. Мы идем к сильному камню (как его сюда принесло), по-прежнему босиком я захожу в отбойник. Там много берез тянется к одной точке. Мы возвращаемся к озеру, обходим его кругом. Сидим на бревенчатом пирсе, болтаем о жизни и ногами. И - выбираемся обратно в город.
На мосту через железную дорогу я понимаю, наскольно мой младший побратим счастливый. Его ни разу не били в открытую душу. (В отличие от). Меня тоже не били, только топтали грязными ногами или рассаживались как дома. Это не страшно. Ещё я прорастала открытой душой в открытую душу, и от этого тоже часто бывало больно.
Мой побратим немного волшебник. Он ювелир. Я смотрела, как он раскатывает слиток серебра, как выпиливает заготовки. А потом - как плавит и льет серебро. Как же сильно стучало тогда его сердце!
..приключение-то началось гораздо раньше. Когда к нему в дом нам троим пришлось входить через окно.